Пробуждаются спящие во тьме...
Наконец-то.
Вот оно, небо.
Вот оно, солнце.
На горизонте оно сияет, и потоки света пробиваются сквозь тучи.
Позолота легла поверх той печали и безнадёжности, что оставил дождь.
Огненноликое божество смеётся вместе с неистовым ветром, смотря на землю, что потеряла надежду на весну под угрюмыми небесами.
Я вижу его сквозь тонкие тенета облаков - слепящий белый шар.
Облака - словно очертания берегов позабытых краёв, в которые давно заросла дорога.
Весь этот голубой горизонт - словно лазурит, оправленный в тёмное серебро...
Словно озеро с упавшей в него самой яркой звездой...
Весь этот дождь - лишь для того, чтобы осознать: я не могу жить без этой болезненной голубизны и ярости сияния тысячи адамантов.
"Мама, я очень болен,
Мама, нас лечат не те врачи!
Те, кто нас заразил, этим врачуют нам раны.
Именно поэтому я не излечим!"
Вот оно, небо.
Вот оно, солнце.
На горизонте оно сияет, и потоки света пробиваются сквозь тучи.
Позолота легла поверх той печали и безнадёжности, что оставил дождь.
Огненноликое божество смеётся вместе с неистовым ветром, смотря на землю, что потеряла надежду на весну под угрюмыми небесами.
Я вижу его сквозь тонкие тенета облаков - слепящий белый шар.
Облака - словно очертания берегов позабытых краёв, в которые давно заросла дорога.
Весь этот голубой горизонт - словно лазурит, оправленный в тёмное серебро...
Словно озеро с упавшей в него самой яркой звездой...
Весь этот дождь - лишь для того, чтобы осознать: я не могу жить без этой болезненной голубизны и ярости сияния тысячи адамантов.
"Мама, я очень болен,
Мама, нас лечат не те врачи!
Те, кто нас заразил, этим врачуют нам раны.
Именно поэтому я не излечим!"